Нет ума - считай, коллега !

Горошек – взял, селёдку – взял, нарезка сыра и колбасы – в корзине… Что же еще надо? Точно! Алкоголь! Выпить… Что же я буду пить? Раньше с Мариной мы всегда покупали дорогое шампанское, мартини и ром. Она очень любила пить ром с колой, а я говорил, что это гадость и отрава. Марина смеялась и отвечала: «Я же девочка, я люблю, что бы было сладко». Спорить с ней было бесполезно. А мне и не хотелось. Единственное, чего я желал – что бы моя девочка была счастлива и довольна. Тьфу! Опять я думаю о ней! Она ушла, предала, захотела носить бриллиантовые украшения, которые ей дарит этот жирный олигарх… А я остался один в своей маленькой однушке на окраине города, которая перестала источать уют и тепло после Её ухода. Пустота и одиночество стали моими близкими друзьями за прошедший месяц.
Водка. Я буду пить водку, что бы забыться и оставить свои воспоминания в уходящем году.
На кассе стоял тучный милиционер и самодовольно смотрел в свою корзину с покупками, периодически подкручивая усы двумя пальцами правой руки. Ах, ясно, отчего уголки его красных губ были приподняты вверх: в корзине лежали несколько баночек с красной икрой, филе сёмги, масло, бутылка Хенесси и прочая мелочь.
Он снова подкрутил рыжий «ус» и собрался было достать бумажник из бушлата, как к нему подлетела молодая девушка в изящной шубке, и начала теребить за рукав.
- Товарищ милиционер! Господин полицейский! Помогите! На помощь! – ее щеки горели огнем, а глаза умоляюще смотрели на представителя власти.
- Девушка, вам чего? – буркнул мент.
- У меня украли сумочку… Здесь, около магазина. Парень в черной шапке...
- И чего вы от меня хотите? – его брови нахмурились.
- Что значит «чего»??? Вы должны ловить преступников, вы же сотрудник полиции, как-никак.
- Девушка, я сотрудник полиции тогда, когда я на работе. А сейчас мой рабочий день закончился, и я иду домой. Так что не приставайте ко мне с глупыми вопросами. Обратитесь в дежурную часть – там вам помогут, – с этими словами он отвернулся и бросил кассиру: - Сколько с меня?

( Collapse )

Пару месяцев назад я почувствовал себя идиотом. Которому не статьи писать, а улицу подметать. Причем поганой метлой. Меня вербовали в один московский медиа-холдинг – в качестве обозревателя нового журнала. И после беседы с директором милая 20-летняя девушка из кадровой службы вручила мне лист бумаги: «Это ваш жоб-оффер. Поставьте, пожалуйста, здесь свою подпись». Тут во мне сыграла семейная традиция. Дед в 30-40-е пару раз обживал тайгу по распоряжению товарища Ягоды (далее – Ежова, Берия). И вывел из сего опыта два постулата. Первый: советская власть - [цензура]. Второй: ничего не подписывай, не прочитав.

В данном случае завет деда вступил в явный конфликт с победным шествием новой эпохи. Потому как я не мог не только прочитать сей документ, но и понять, что это за зверь такой – жоб-оффер. «Не знаете, что это? – поползли вверх бровки девушки. - А как вы вообще собираетесь работать у нас с таким уровнем развития?».

ИДИ ТЫ В ЖОБ-ОФФЕР

Парировать было нечем. На ее стороне - сокровенное знание этого загадочного понятия, а на моей – только 20 лет работы в журналистике и докторская диссертация, да и та пока незаконченная. И я ушел, палимый солнцем и стыдом.

Позже выяснилось, что жоб-оффер – это предложение о работе. Это мне разъяснил старый однокашник из числа нового поколения менеджеров, делающих успешную карьеру в преуспевающей корпорации. Однокашник показывал мне отремонтированную с иголочки квартиру: «Тут у меня музыкальный центр, тут диван, тут СВЧ-печь, а там будет стоять рефрижератор». «Чего там будет стоять?» – удивился я, полагая, что целый грузовик в обычную московскую квартиру не влезет. И евроремонт не поможет. - «Рефрижератор», - объяснил бывший сокурсник покровительственно. – «Холодильник что ли?» - наконец дошло до меня. - «Ну да, раньше было такое слово».

Я подошел к Владу и положил руку ему на плечо. «Послушай, старина, - начал я проникновенным тоном. – Я смирился с тем, что ты работаешь чиф-файншнл-офи… в общем, кем-то работаешь. Смирился, что ты занимаешься то ли подготовкой бренчей, то ли анализом трендов. Смирился, что мы перестали вместе обедать в нашем любимом ресторанчике и ты теперь ходишь исключительно на «бизнес-ленч» и как людоед жрешь там что-то сырое под названием «сашими». Я даже готов терпеть, что в твоем доме невозможно смазать сосиску обыкновенной горчицей, а вместо этого ты подсовываешь зеленый пластилин под именем «вассаби». Но «рефрижератор» вместо холодильника…»

И ВЫРВАЛ ГРЕШНЫЙ МОЙ ЯЗЫК?
В предыдущем абзаце я попытался вместо «целый грузовик» написать слово «цельный». Но мой компьютер не позволил. С зубовным скрежетом он включал автоматическую программу транслита и вместо «цельный» у меня выходило «Wtkmysq».

«А может в этом и есть сермяжная правда?» - тоскливо думал я после четвертой попытки. - Может, русскому языку пора на свалку истории? Ну, подумаешь, Пушкин, Толстой… Ну, подумаешь, бабушки и дедушки поймут своих внуков только с переводчиком… Зато все получим по жоб-офферу и начнем «арбайтен» по западным стандартам».
( Collapse )

Соски мужчины, это вовсе не рудимент, а вполне функциональный элемент тела. В чем же его функция?

Соски выражают «агрессию присутствия», превращая корпус в огромное «второе лицо».

Поэтому у человека имеются не соски, а именно «сиськи». «Второе лицо» довольно распространено среди наземных приматов, которым надо активно «заявлять о себе», то есть проявлять агрессию присутствия.

Обычно «второе лицо» расположено… на заднице. Так, у мандрила, павиана или бонобо там формируется нечто похожее на морду: седалищные мозоли, половая кожа, широкая цветная мошонка etc. Обезьяна выглядит, будто Тяни–Толкай, и заявляет о себе с обоих сторон, что немаловажно для поддержания статуса в тесной социальной группе.

У двуногих гоминид сформировалось еще одно «лицо присутствия» — на корпусе. Нечто подобное есть у часто выпрямляющихся приматов: гелады, гориллы, сифаки.

Гештальт, образованный мохнатыми подмышками, сосками, пахом, пупком, мускулатурой, призван внушать уважение: «меня много!» Или неуважение: «я мелкий…» Поэтому девицы комплексуют, если грудь маленькая. И — стесняются, если грудь не по рангу большая. Ведь это вызывает встречную агрессию, которую нечем отразить.

Женщина высокого ранга набирает «соцнакопления» и гордится ими, постоянно подчеркивая: «какая я толстая, пора на диету!»

Мужские соски тоже выделены цветом и часто шерстью. На груди формируются брови, ресницы, целая «морда с глазами». С возрастом у высокоранговых мужчин грудь и плечи наливаются жиром, соски разбухают, появляется пестрая проседь. Подчеркивать внушительность «морды» на груди мужчинам также помогают ордена, амулеты, эполеты, пряжки, гвоздики в петлице, татуировки и подобные атрибуты джентльменства (или просто «мэнства»).

Таким образом, сиськи – это сигнал! У диких млекопитающих молочные железы малозаметны (а у самцов их вообще не видно). Однако относительно массы тела они производят не меньше молока, чем человеческие.

Зато у женщины Homo sapiens груди специально выделяются на теле: рельефом, окраской ареол, волосками, способностью забавно колыхаться на бегу и осязательной прелестью. Это уже не молочные железы и не соски, а именно «сиськи», то есть сигнально–информационные образования.

Но у всех ли сапиенсов? Нет. Большие груди не развиваются, если плотность населения слишком низкая (арктические аборигены, пигмеоиды экваториальных лесов), или слишком высокая (аборигены речных долин Индокитая, Южной Индии, Центральной Африки). Висят такие тряпочки, которые мусолят младенцы.

Чтобы популяции заиметь большие сиськи, требуется умеренная плотность населения – при высокой скученности внутри группы. Самые сисястые бабы у центральных и южных европеоидов, полинезийцев, западных африканцев. А когда их социумы переуплотняются, сиськи раздувают искусственно – силиконом, накладками, изобразительными традициями.

Спасибо, что соски не растут всю жизнь и не закручиваются в спирали.
(c) agde

Внутренний голос в этот день был в дурном настроении – ругался матом, курил и презрительно сплевывал.
— Ты чего? – спросил Дмитрий. – Встал не с той ноги?
— Поспишь тут. – сплюнул внутренний голос. – Козлы кругом. Аж сердце болит – какие козлы.
С внутренним голосом в таком настроении лучше было не разговаривать, поэтому Дмитрий молча пошел на кухню заваривать чай.
— Козлы какие-то чайник делали. – сообщил внутренний голос. – Китайские какие-то козлы. Ручка неудобная, индикатор тусклый, пластмасса вонючая.
— Других-то нет. – миролюбиво возразил Дмитрий. – Китай кругом.
— Потому что местные – сплошь козлы и чайники не делают. – забурчал внутренний голос. – Возьмем, например, кружку эту...
— Козлы делали? – хихикнул Дмитрий.
— Вот-вот. Посмотри на этот рисунок! Кто еще такое мог сделать? – бубнил внутренний голос. – И трескается вон.
— Дим, завари мне чаю. – попросила из комнаты жена
— Скажи ей, что она коза!!!! – взвизгнул внутренний голос. – Такой шанс! Давай!
— Сделаю. – ответил Дмитрий жене .
— Не смей не замечать меня! – продолжил бушевать внутренний голос. – Скажи ей, что она коза. Что сама может все себе налить! СКАЖИ ЕЙ ЭТО!!
— Угомонись. – буркнул Дмитрий.
— «А я день рожденья не буду справлять» — заорал мобильный.
— Какой козел звонит в такую рань?! – заорал внутренний голос.
— Какой... – начал было Дмитрий, но спохватился. – Алло?
— Скажи ему, что он козел! Скажи! Он с утра позвонил! Скажи!!! – орал внутренний голос.
— Машина у подъезда. – сказали в телефоне.
— Одолжение они делают! У подъезда! Козлы же, ну? – кричал внутренний голос. – Скажи им!
— Да отстань ты! – взорвался Дмитрий.
— Простите? – не поняли в трубке.
— Это я не вам. – покраснел Дмитрий и пошел одеваться.
В процессе выяснилось, что козлы также : сшили костюм Дмитрия, рубашку и галстук, создали тесную обувь и ложку для обуви, ремонтировали подъезд, сделали машину и чистку в салоне, распланировали город и регулируют движение, ездят тут и вообще.
— Дмитрий Анатольевич, а что вы думаете про следователей, которые приходят в семь утра? – спросила телеведущая.
— Да козлы они! – сказал Дмитрий Анатольевич на камеру и сам себя испугался.
— Офигеть. Вот это ты дал. – ошарашенно сказал внутренний голос.

(с)Frumich

Настоящий американский помойный кашак !! Как вам моя красавица?